Байки провинции.

Прошел год, как я работал в колонии строгога режима — психиатром, а тут меня решили отправить в армию — на переподготовку. Был я в то время лейтенантом запаса военно-морского флота, поскольку в Хабаровском медицинском была такая кафедра.
Зима, жена вот-вот должна родить, а тут повестка в Облученский райвоенкомат еврейской автономной области.
Объясняю майору, зав. отделом офицеров запаса о положении дел. А он ни в какую! Повестка вручена, объяснения не принимаются. Приказано — на три месяца во Владивосток, в госпиталь, за тысячу километров, учиться на хирурга.
- В случае войны армии нужны хирурги, а не психиатры. Поступила разнорядка на хирурга, а это приказ. А приказы что? Правильно, не обсуждаются, а выполняются.


Пошел я в прокуратуру, к знакомому следователю, объяснил ситуацию.
- Ничего они тебе не сделают, причина у тебя уважительная. Но я не могу тебе сказать: « иди и нарушай закон».
Я все понял и, вернувшись из Облучья в Биру, выбросил это из головы. Родился первенец, а тут майор звонит, о дате выезда напоминает.
- Я не поеду.
- Как это не поедешь?
- Не поеду и все.
Разговариваю спокойно, вопрос для меня давно решенный.
- Да знаешь, что тебе за это будет!?
- Знаю. Ничего не будет, потому что у меня уважительная причина и Вы, товарищ майор об этом знаете.
- Ну, ничего, — отвечает майор, мы на тебя управу найдем. Не захотел на три месяца, пойдешь служить на два года, полковым врачем!

Я к подполковнику медицинской службы Егорову, начальнику медуправления исправительно-трудовых учреждений (ИТУ), который часто приезжал к нам из Хабаровска.
Через неделю он звонит.

- Разговаривал с руководством. Пиши заявление – просьбу на аттестацию тебя офицером МВД. Получишь сразу старшего лейтенанта, и в армию не пойдешь, и всеми льготами будешь пользоваться.
- Вы что, там на два года, а здесь на 25! Это в мои жизненные планы не входит.
- Ну и зря, планы надо менять. Я же служу и доволен.
Ладно, понял тебя, ты не хочешь. А зря. Заявление все же напиши, оно полежит, а хода мы ему не дадим. Если из армии будут приставать скажи, что ты аттестуешься офицером МВД. Не бойся – не обманем. Начальство сильно рассердилась за то, Советская Армия борзеет и кадры наши себе переманивает. С тебя начнут, а потом их не остановишь. Фиг им. Мы – МВД, ведомство серьезное, не хуже Армии! Затем, когда все утихнет, ты как бы раздумал.

…И действительно, через два месяца приходит повестка, и в военкомате тот же майор вручает мне предписание.
- Знаете, что — говорю, — Вам надо с моим начальством разбираться. Управление и наше министерство меня не отпускают – я у себя решил аттестоваться на 25 лет.
- !!!
Он все понял, и мы расстались. И как я думал навсегда. Ведь вскоре я покидал Облученский район и перебирался в столицу автономной области, заведующим отделением в новую, только отстроенную психиатрическую больницу.

Через год – повестка в военкомат, а там – тот самый майор. И лицо у него очень довольное. Его перевели из района в область на повышение.

— Во Владивосток, на три месяца, на хирурга.
- ЗдОрово — отвечаю, огромное спасибо! Летом, во Владик, от работы, дачи и жены отдохнуть!
Вы знаете, с детства мечтал быть хирургом, просто бредил! Но у меня открылась экзема на вещества, которым хирурги моют руки. И аллергия на резиновые перчатки. Понимаете – это трагедия моей жизни! С горя мне пришлось стать психиатром…
- Справку!
- Будет.
Пошел к ребятам, в кожвендиспансер, принес справку.
- Не подходит! Надо чтобы заведующий обздравотделом подписал.
- Хорошо.

В кабинете заведующего обздравотделом.
- Гранет Иннокентьевич (подлинное имя), подпишите, пожалуйста, справку. Военкомат требует.
- Давай.
Прихожу со справкой. Майор хмур и задумчив, он все уже понял заранее.
- Свободен.

В 1981 в разгар войны в Афганистане, туда решили мобилизовать и медиков. Но вначале надо было провести переподготовку
Облава была нешуточная, несколько сотен докторов со всего края получили повестки на месяц переподготовки. Получил и я.
Мы посоветовались с Олей – ребенок подрос, второй появится через полгода, стоит ли дразнить гусей?

Я определился, что этот апрель проведу в Советской Гавани в звании старшего лейтенанта ВМС.
Тем временем ребята, коллеги, возвращаясь из военкомата, рассказывали ужасы о том, что есть такой Дымент, редкостный гад, хитрец и нахал который не желает служить. Но сейчас он никуда не денется и никакая хитрость ему не поможет! Там о тебе легенды складывают – такой ты монстр.
Прихожу, представляюсь капитану. Он переспрашивает.

- Дымент?
- Да.
- Вы знаете, что Вам надлежит ехать в Совгавань в апреле на службу?
- Знаю.
- И что?
- Поеду.
- Поедете?
- Ну да, поеду.
Капитан ошалело заулыбался и смотрит с недоверием. Типа, когда же откроется истина? Ну не может так все оставить тот, который трижды нагло отмазался! И кого, у самого начальника!

- Подождите!
Заходит подполковник, тот самый бывший майор.
- Так что, Вы едете на переподготовку?
- Еду. А что?
- Да нет, ничего,
сказал он и задумчиво удалился, оставив сияющего капитана.

Еще бы! Капитану запросто удалось совладать с тем монстром, об которого обломал зубы сам начальник его отдела, подполковник! А он, капитан, способнее начальника оказался — справился.

И вот, начало апреля и мы в поезде. Наша компания занимает половину плацкартного вагона: мужчины в расцвете сил: от 35 до 40. Травматологи, хирурги, терапевты, гинекологи. И мы, четыре психиатра. В соседних вагонах тоже врачи из других городов и сел Хабаровского края.

И что же делают обычно мужчины в расцвете сил, в поезде идущим более суток из Хабаровска в Советскую Гавань, что рядом с портом Ванино?
Да, не скрою, я тоже немного расслабился, а почему бы и нет?
Надо сказать, что в тот период я сильно увлекся иглотерапией и всюду брал с собой иголки. Снимать головные боли, лечить поясницу, острый ринит. Я был в этом деле начинающим, и мне надо было тренироваться. Приходилось использовать каждый случай.

И вот утро. Спиртное выпито, поезд идет без остановки, ребята хмурые, особенно Саша Авилов, большой любитель, практически профессионал этого дела.
Когда я достал иголки, от меня отмахнулись, но когда я стал доставать вату, их лица стало выражать непосильную работу мысли. Что-то не так, но что?

И вот — катарсис!

Катарсисом явилась стеклянная лабораторная химическая колба, 150 мл, заполненная 96% медицинским спиртом. Для обработки кожи перед акупунктурой.
Колба эта, водворенная на середину столика, смотрелась весьма эффектно, настолько, что народ какое-то время просто смотрел и любовался. Приходили из соседних купе, с завистью разглядывали колбу и сетовали на то, почему же им, докторам-медикам такая простая мысль не пришла в голову.

Мы разлили и разбавили. Выпили в два приема и еще долго обсуждали это чудо исполнения желаний.

Саша часто впоследствии рассказывал в компаниях об этом случае:
- … и тут Леня сует руку в портфель и достает оттуда колбочку со спиртом! Такую кругленькую, маленькую… А потом еще! И еще! И сколько же у него было этих колбочек? Мы и считать перестали, так нам было хорошо!
Так рождаются рыбацкие рассказы.
На самом деле это была единственная колба в количестве одной штуки.

Нам выдали форму офицеров военно-морского флота. Я уже был старшим лейтенантом, в то время, как большинство были лейтенантами, а капитанами всего трое.
Выглядели мы… Ну, в общем, все равно с территории госпиталя и базы нас никуда не отпускали.
Помещение – барак с трех ярусными кроватями, триста человек, по 1,5 м2 на человека.

Врачей более 200, остальные – санитары. То есть обычные работяги, которых собрал военкомат. По легенде учений, мы должны были развернуть многопрофильный госпиталь. Меня определили в нейрохирурги и записали в личное дело эту мою военную специальность. Хорошо, что не было войны, а то бы я наоперировал…

Обстановка в бараке была стрессовой. «Санитары» располагались через узкий проход и через три-четыре дня некоторые стали выдавать алкогольные делирии, да еще с эпилептическими припадками. Понятное дело – это от стресса. Ведь отрыв от алкоголя является для многих стрессовой ситуацией – нервы не выдержали.

Ночью кто-то кричал, кто-то стонал, а кого-то били припадки. Саша Авилов начинал утро с того, что четверть часа матерился сидя и раскачиваясь на кровати. Он опять не спал всю ночь. И действительно, нормальные люди просто не высыпались в этой обстановке.

В первую ночь — ночь шума и разговоров до утра я понял, что надо принимать какие-то меры. А именно, решил, воспользоваться случаем и научиться на практике аутогенной тренировке, которую в теории уже знал.
Но далеко мне продвинуться так и не удалось, поскольку я засыпал, не доделав упражнений. Утром я вставал благостный и с улыбкой. Не специально, просто так выходило спонтанно, из-за доктора Шульца. Я не понимал, почему на меня косо поглядывают окружающие, пока друзья не сказали.

- Что у вас с Дыментом? Он давно у вас наркотики употребляет?
- Да нет, это он аутогенной тренировкой занимается.
- Ааа.

…На юного лейтинантика, акушера-гинеколога Бляхера так и не смогли подобрать форму. Он был маленького роста и очень толстый. Шинель пришлось распарывать по бокам, чтобы ее можно было застегнуть. От казармы до столовой мы шли строем 2 км в одну сторону. Апрельский снег, слякоть, ветра. Но кормили хорошо, плюс офицерские добавки. Юре Бляхеру было тяжело ходить по 8 километров в день, и он повадился сокращать путь вдвое, по лесной тропинке под сопкой. Там его и застукал помощник начальника госпиталя, майор-невропатолог. Рвение непонятное, для врача. Юра и в следующий раз пошел в столовую вне строя. Майор арестовал его и отвез на офицерскую гаупвахту.
Дежурный стал оформлять это странное существо в распоротой балахоном флотской шинели и погонами лейтенанта медицинской службы.
- Причина ареста и помещения на гаупвахту?
— Ходил вне строя.
- Товарищ майор, можно мы с вами поговорим в другой комнате.

В другой комнате майору было объяснено, что офицер, да еще к тому же врач – не обязан, по своему статусу, ходить строем. Такое право у офицера – не ходить строем. И Бляхера отправили обратно.

…Эти два доктора, семитской внешности, с разными украинскими фамилиями были братьями по матери. Мать, простая школьная уборщица растила и воспитывала их одна. Учились они в основном на тройки, звезд с неба не хватали, работали нормально. Имели семьи.
Через неделю они стали куда-то исчезать по ночам, возвращались под утро и до обеда спали.

Как-то на базу явился зам по тылу, в звании вице адмирала. Двое докторов, капитанов по званию давно уже не просыхали. Их запой не был связан с рамками субординации. На проявленный к ним интерес со стороны вице адмирала, они послали его по совершенно не релевантному адресу. Поскольку отдача приказов является прерогативой старшего по званию, их арестовали. Они честно пробыли на гаупвахте трое суток.

Адмирал так же обратил внимание на двоих других спящих в неуставное время военнослужащих, но один из офицеров что-то прошептал ему на ухо.
- Неужели?
Ответил адмирал, и не стал их будить.

С этого случая за братьями вечерами стала приезжать машина.
Офицеры базы стали какими-то сонными, квелыми и нервными одновременно. Никаких учений так и не было. Если не считать построений, походов в столовую и присвоение странных специальностей на случай войны.

По пути обратно непьющие братья купили дорогого коньяка, закуски угощали земляков и рассказывали о бурных ночах, проведенных с офицерами базы. Они приводили различные подробности, которые мне ни о чем не говорили. Это для знатоков слово «преферанс», что-то значит. А я не знаток этой офицерской, по выражению офицеров, игры. Братья разделали офицерский коллектив, и самого адмирала, выиграв крупные суммы денег. Никто не догадался, что имеет дело с братьями, работающих друг на друга.

Спустя 10 лет, уйдя в частную практику, по совместителству я устроился внешним дежурантом в неврологическое отделение с 15 нейрохирургическими койками. Так мне пригодилась на гражданке специальность которую я получил на той месячной переподготовке.

Примерно в то же время меня снова вызвали в военкомат. Зевающий от скуки майор, уже совсем другой, полистал мое личное дело и сказал:
- Ну вот, произошло чудо.
- Интересно, а какое?
- Вы зашли сюда старшим лейтенантом, а выйдете капитаном запаса – ординатором нейрохирургического отделения полевого госпиталя.
- И что дальше?
- А ничего. Свободны.
Странно, этот майор экзистенциалист?
Знаю. Я свободен.