Шел конец 80-х и я еще не знал, что очень скоро приму решение уйти с должности заведующего отделением.
Из одной деревни привезли и госпитализировали 50-летнюю доярку, у которой полгода назад умер муж. Женщина производила впечатление простой и совершенно нормальной, каковой впрочем и была.
Она чувствовала себя неловко за то, что находится в больнице и смущалась интересом, который к ней, по долгу службы, мы должны были проявлять. Но она ничего не могла поделать со своим здоровьем, которое разваливалось и стремительно уходило: потеря веса более 20 кг не останавливалась; тошнота, рвота, подъемы давления, слабость, внутренняя дрожь, а патологии — никакой.
Прием антидепрессантов эффекта не принес. Да и не выглядела она депрессивной, скорее смущенной и обескураженной.
Из полной, веселой деревенской хохотушки она превращалась в нетрудоспособного инвалида и ничего с этим поделать не могла ни она, ни местные медики. Именно подобные неясные случаи направлялись ко мне в отделение пограничных состояний.
Когда я спросил, как жилось с мужем, она стесняясь, — ведь о покойном плохо говорить не принято, — сказало что «нехорошо». Обычная деревенская история: пил, а когда дети не давали ему поднять на нее руку, то не было проклятий, которых он бы ей не пожелал. Дети целиком и полностью были на ее стороне, требовали его выгнать, но она не пошла на это.
И вот как-то вечером он вышел, позвал ее на помощь и умер, осев на ее руках…
После похорон дети сказали, что теперь она может жить с радоваться, потому, что с ней нет этого чудовища. Да и на кладбище к нему нечего ходить — ведь он принес ей столько горя, хорошего-то и вспомнить нечего. Она послушалась детей, да и как бы правы они – горевать причин не было.
В дальневосточной деревне, где все переселенцы или их потомки — народных традиций — никаких.
Подумав, я осторожно спросил ее, куда отправляется душа после смерти? Естественно на небо, ответила она.
Затем мы поговорили о традициях поминок и их сроков. Что происходит с телом, с душой… Сейчас об этом «знают» все, но тогда это выглядело как беседа двух ненормальных, из которых ненормальнее выглядел конечно же я. Она была внимательной и относилась ко всему просто, по деловому Смысл беседы свелся к тому, что в нее вселилась душа ее мужа, которая не смогла улететь и которая забирает ее энергию.
Я практически не разбирался тогда в этих вопросах — так как был весьма далек от этой темы: кое-что знал, кое что придумал. Больше ссылался на сказки и народный опыт. Но она сразу восприняла мой подход.
Причем таких слов как порча и сглаз не было тогда в моем лексиконе, как нет их и сейчас.
Мы поговорили, почему так произошло и что теперь надо делать. На выходные она была отпущена домой.
Согласно инстукции, она пошла на кладбище, поговорила с покойным, простила и отпустила.
Это уже потом я узнал о существовании ритуала прощения и прощания, а тогда… Просто так вытекало из ситуации.
Она сразу почувствовала себя намного лучше и попросила о выписке, проведя в отделении 3 недели.
Спустя полгода она прислала мне поздравление с каким-то праздником и слова благодарности: все симптомы ушли и она немного прибавила в весе. И еще пару раз приходили ее открытки, пока я не уволился.
А вспомнился мне этот случай после путешествия «туда» на семинаре, о котором я уже упоминал.
…Очень сильный опыт и я пока не готов с ним поделиться.

Обсуждение статьи в Живом Журнале:
http://dyment.livejournal.com/39709.html#comments